Поступки, действия в политике имеют и общечеловеческую логику, определяемую тем, что даже высшим политикам «ничто человеческое не чуждо», и чисто политические резоны, диктуемые существующими правилами игры и распространенными в данной политической; культуре формами, в которые поступки отливаются. Но как бы ни были важны внутренние побуждения и внешние обстоятельства, подталкивающие нас к совершению того или иного поступка, судить о человеке, будут прежде всего по тому, что собственно им сделано.

Попробуйте прервать на минуту чтение и провести маленький, эксперимент. Возьмите несколько газет разных политических направлений и выпишите наиболее существенные политические действия, совершенные за один день. Можно также просмотреть новости на разных каналах телевидения. Вполне может случиться, что ими будут выделены разные события и различные политические действия. Что в этих политических событиях было важным, а что несущественным? Ответить не так просто. Значимость тех или иных политических событий особенно трудно определить в момент их свершения, так как их смысл становится понятен далеко не сразу. Многие эпохальные по значению политические действия таковыми вначале не были признаны. Другие же немедленно привлекали к себе внимание. Политический характер может принять болезнь лидера, игра на бирже и криминальная разборка.

Чтобы разобраться в происходящем, выделить разные формы политического поведения не «на глазок», политическая психология строит специальные классификации. Основанием для выделения типов служат как объективные характеристики политического поведения, так и субъективное восприятие политики человеком, его понимание собственной роли в ней.

Приведем одну из наиболее разработанных схем политической деятельности, учитывающую как политические качества, так и психологические формы проявления.

1) Реакция (позитивная или негативная) на импульсы, исходящие от политической системы, от ее институтов или их представителей, не связанная с необходимостью высокой активности человека.

2) Участие в действиях, связанных с делегированием полномочий (электоральное поведение).

3) Участие в деятельности политических и примыкающих к ним организаций.

4) Выполнение политических функций в рамках институтов, входящих в политическую систему или действующих против нее.

5) Прямое действие.

6) Активная (в том числе и руководящая) деятельность во внеинституциональных политических движениях, направленных против существующей политической системы, добивающихся ее коренной перестройки.

Авторы этой классификации справедливо обращают внимание на формы не только политических действий, но и иммобильности, например:

а) выключенность из политических отношений, обусловленная низким уровнем общественного развития;

б) политическая выключенность как результат заорганизованности политической системы, низкой эффективности механизмов обратной связи между такой системой и гражданским обществом в целом, разочарование в политических институтах;

в) политическая апатия как форма неприятия политической системы (например, после чужеземного завоевания и оккупации, победы контрреволюции, кровавого подавления массовых социальных и политических движений);

г) политический бойкот как выражение активной враждебности,
к политической системе и ее институтам.

Конечно, приведенные выше формы политического поведения отнюдь не равнозначны как в количественном, так и в качественном отношении. Одни из них занимают скромное место в политической-практике и представлены единичными акциями, другие необычайно развиты и серьезно влияют на ход событий. Степень развитости каждой из этих конкретных форм поведения является показателем, по которому можно судить о политической системе в целом и политической культуре в частности.

Так, из всех форм политической активности в политических системах развитых стран Запада выделяется, прежде всего, электоральное поведение. При этом в конкретных политических культурах этих стран «вес» электорального поведения среди других видов активности имеет сильный разброс. Так, в Великобритании в голосовании принимают участие в среднем 75% избирателей, в США - 53%.

Однако само по себе участие в голосовании еще недостаточный показатель, чтобы судить о развитии политической деятельности. В той же Великобритании интересуются политикой 20% населения, 8% являются индивидуальными членами партий и 2% - активистами этих партий. Эти данные говорят о том, что действительная активность, предполагающая компетентность и сложную политическую деятельность, - удел незначительного меньшинства населения.

В условиях быстро изменяющихся политических отношений в нашей стране появляются такие типы политического поведения, как митинги и забастовки, самосожжения и захват заложников, погромы и бунт, однако и в традиционных формах политического поведения возникло немало нового. Психологические сдвиги, приведшие к появлению всех этих типов поведения, заслуживают специального анализа.

Политические психологи, изучающие поведение, давно пришли к выводу, что объективные показатели политического участия необходимо дополнить психологическими показателями, среди которых они особо выделили восприятие индивидом своего участия, чувство вовлеченности в политику и мотивацию участия. При наложении этих субъективных аспектов участия на разные типы и формы активности в политике получаются интересные классификации, дающие более объемное представление о политическом поведении. Исследования с использованием этих показателей обнаружили, например, что неактивные граждане, практически не участвующие ни в каких действиях, и психологически не имеют чувства вовлеченности или ощущения личного контроля над событиями. Напротив, активисты, участвующие во всех видах деятельности, имеют определенные навыки и психологически вовлечены в происходящие процессы.

Так, английские политологи, интересовавшиеся политическим поведением своих соотечественников, обнаружили, что среди тех, кто участвует в движениях за мир, в экологических, женских и иных «новых» движениях, большой процент составляют люди из истеблишмента, одновременно входящие во всевозможные партии (в том числе и в правящую), правительственные комиссии и другие традиционные формы политической жизни.

«Только голосующие», как правило, не участвуют больше ни в каких других видах деятельности (сюда входит большинство взрослых британцев, предпочитающих эту самую простую форму поведения). Из табл. видно, что «групповые активисты», например, больше представлены в США, чем в Великобритании. «Партийные активисты» или «участники кампаний» составляют также в Англии меньшую долю, чем в США.

Таблица. Распределение типов политического поведения в США и Великобритании (в % к числу опрошенных)

Виды активности	Великобритания	США
Неактивные	19,6	24,7
Только голосующие	62,6	23,6
Групповые активисты	8,1	22,5
Партийные активисты	6,7	16,9
Активисты вообще	3,0	12,4

2. Личность в политике

Проблема личности в политике относится к числу вечных. Она вызывает неизменный интерес у философов и историков, писателей и моралистов, религиозных мыслителей и психологов. В политической науке между тем эта проблема является наименее исследованной.

В политической мысли сложились две традиции в трактовке проблемы личности. Первая из них придает личности решающее значение в определении направления политического процесса. Зачастую сторонники такой позиции просто сводят политику к личности лидеров, вождей, авторитетов. Еще Паскаль выразил эту позицию, сказав, что если бы нос Клеопатры был чуточку короче или чуточку длиннее, то история человечества выглядела бы совершенно иначе. В русле этой традиции велись дискуссии конца XIX - начала XX в. о роли личности в истории, которые хорошо известны благодаря идеям Толстого, Карлейля, Джеймса, Плеханова и Троцкого. Пожалуй, наиболее известная книга по этой тематике - работа Сиднея Хука «Герой в истории». Роль личности в истории вообще и в политике в особенности обосновывается сторонникам данного подхода личными достоинствами вождей: политическим талантом, способностями, знаниями, навыками, авторитетом. Как видим, речь идет о том, что личностным качествам придается большее значение, чем собственно политическим позициям и убеждениям того или иного персонажа. В этом же ключе работают и политические психологи, рассматривающие не столько достоинства политиков, сколько их комплексы в качестве побудительной силы для занятий политикой.

Второй подход, напротив, скорее принижает роль личности в политике. Среди сторонников этой точки зрения есть различия. Так, политологи позитивистского толка, особенно бихевиористски ориентированные, не возражая против исследования отдельных компонентов личности в политике, не видят смысла в анализе целостной личности как фактора, влияющего на процесс и систему. Так, А. Инкелес, выражая точку зрения многих политических социологов, считает, что индивидуальные особенности «гасят» друг друга в масштабных политических процессах. Поэтому есть смысл изучать не индивидуальные, а массовые закономерности, например распределение политических ролей. Личностью же политолог может пренебречь.

Иную по замыслу, но сходную, по сути, позицию занимают политологи, считающие личностный фактор в принципе незначимым по сравнению с факторами социального воздействия на политику. Теоретики, принадлежащие к марксистской традиции, выделяют экономические факторы, детерминирующие политику. Политологи, стоящие на позициях функционализма, фокусируют исследование на системообразующих составляющих политических партий, организаций, движений. Общее между ними то, что они выводят личность за рамки факторов, среди которых следует искать причинное объяснение макрополитических процессов.

Однако линия водораздела между приведенными выше точками зрения в прошлом проходила по вопросу о личности не рядовой. Основные дискуссии велись вокруг роли политического лидера. Личность рядового гражданина обозначалась, так сказать, во множественном числе, как часть массы.

Помимо выявления «веса» категории личности в анализе политического процесса, в политической психологии ставится и другая важная задача: понять содержание этого взаимодействия, и тенденции, прослеживающиеся в разных типах политических систем. В истории политической мысли сложились довольно устойчивые комплексы представлений.

Одна из моделей взаимоотношения между личностью и политикой описывается в терминах «подчинения» личности государству. Мотивируется необходимость такого подчинения личности ее природой, неразумной, эгоистической и потому нуждающейся в контроле. Такую точку зрения имеет Т. Гоббс. Современные политологи вводят новые мотивы, объясняющие необходимость подчиненного положения личности, мотивируя его управленческими задачами (Д. Белл, С. Липсет, У. Мур), обеспечением устойчивой демократии (Р. Даль, У Корнхау-зер), достижением большего равенства (Дж. Роулз, Г. Гэнс). Однако общим для всех приверженцев данной модели является представление о политическом регулировании как подчинении личности государству, организации, элите, ограничивающем участие рядового гражданина и его роль в политике. При этом сама личность выступает в роли пассивного ОБЪЕКТА управления, нуждающегося в надличностных механизмах, способных обуздать ее несовершенную природу.

Модель «интереса» предполагает, что социальный и политический порядок возникает как естественный результат сочетания интересов разных людей. Следовательно, нужна не сила подавления, а рациональное осознание индивидом своих выгод от общих усилий. Важнейшим постулатом в этой традиции является рассмотрение личности как СУБЪЕКТА политической деятельности.

«Поведенческая революция» в политологии привела к выделению проблемы личности в специальную область в рамках политической психологии. Есть несколько типов исследований, представляющих эту область. Во-первых, это так называемые case studies или качественные исследования отдельных конкретных случаев, в фокусе которых находятся неповторимые индивидуальности, будь то политик или просто гражданин. Многие из работ этого типа представляют собой психобиографии политических деятелей.

Другое направление изучения личности в политике - агрегативное, напротив, встраивает факты личной биографии политика в исторический контекст самого политического процесса.

Третье крупное направление представлено типологическими исследованиями. В них предпринимаются попытки «классифицировать политических деятелей в психологических терминах от самых примитивных до сложнейших». Основаниями для классификации служат отдельные психологические особенности политиков, свойства их поведения, мышления, стиля межличностных отношений, принятия решения и т.д.

По мнению Ф. Гринстайна, роль личности в политическом процессе тем больше, чем более среда восприимчива к тому, что личность ей предлагает, чем выше позиция человека в политической системе и чем ярче сила Эго того или иного политика.

Считается, что лидерство, как социнтститут включает в себя 3 компонента: лидера, среду и их взаимодействие.

Для определения психологической природы лидерства выделяют несколько ключевых вопросов касательно методологии исследования самой предметной области, т.е. психологической природы лидерства: первым ключевым компонентом является личностный компонент лидерства. В этом смысле исследователя интересует исполнение лидером политических ролей. Кроме качества исполнения политической роли к личностному компоненту относится мотивационно-потребностная сфера.

К основным потребностям, мотивирующим политическое поведение лидеров можно отнести:

- потребность во власти;

- потребность в осуществлении контроля над событиями и людьми (контроль - форма реализации власти);

- потребность в достижении цели;

- потребность в аффилиации - стремление к одобрению другими.

К личностным компонентам лидерства относится и эмоциональная составляющая, Я-концепция и самооценка.

Высшим проявлением личностного компонента лидера является имидж, причем психологи различают вербальный и визуальный имидж.

Для сравнительного анализа лидера, помимо личностных факторов, необходимо учитывать фактор среды. Здесь большая роль отводится политической ситуации, а не заслугам самого лидера. Влияние на развитие лидерского отношения оказывают атрибуты. К факторам среды психологи относят и окружение лидера, т. к. лидер всегда отражает цели группы и действует от ее имени.

Выделяя различные основания для анализа лидерства, необходимо учитывать взаимодействие элементов, относящихся либо к личностным факторам, либо к факторам среды. Возникает так называемый личностно-ситуативный компонент.

3. Политическая социализация: понятие и уровни

В психологии и социологии процесс социализации (от лат. socialis - общественный) описывается как включение индивида в общество через оснащение его опытом предыдущих поколений, закрепленным в культуре. Этот процесс, с одной стороны, решает проблемы индивида, помогая ему стать полноправным членом своей группы, с другой - обеспечивает жизнедеятельность общества и преемственность самой культурной традиции.

Политическая социализация рассматривается по аналогии с общим процессом социализации, как процесс включения человека в политическую систему. С точки зрения системы в процессе политической социализации происходит воспроизводство ее институтов, осуществляется преемственность важнейших политических ценностей. Необходимость этого процесса для сохранения системы связана, прежде всего, с приходом в политику новых поколений. Со сменой политического ландшафта даже в рамках одного жизненного цикла возникает необходимость рекрутировать новых участников, снабдить их официальными ценностями и тем самым укрепить систему. Эта задача стоит и перед отдельными политическими организациями и партиями применительно к своим членам и сторонникам.

Человеку для его становления в качестве гражданина необходимо получить систему политических ценностей, идей, в которые он может верить, и ориентации в политической среде, которые позволят ему адаптироваться к ней. Политическая социализация на уровне индивида представляет собой перевод требований системы в структуру личности, интериоризацию ее ключевых политико-культурных элементов.

В современных обществах актуальны две проблемы. Первая - как происходит включение личности в политику в рамках всей политической системы, т.е. на макроуровне. Анализ политической социализации, очевидно, следует начинать с того, чтобы представить себе, под влиянием каких социальных условий происходит становление типичных форм политического поведения и сознания, как разные политические партии и организации мобилизуют новых членов, какие идеологические веяния определяют политический климат в данный момент. Каждое поколение несет на себе отпечаток специфических исторических условий, в которых происходило их становление.

Вторая - какие особенности политической социализации на микроуровне - уровне малых групп и личности. Здесь нельзя не учитывать локальные условия созревания человеческой личности в конкретной семье, ближайшем окружении. Именно через них происходит процесс усвоения политических ролей, образцов поведения.

Политическая социализация, как и общий процесс социализации, проходит поэтапно, по стадиям, что обусловлено возрастными изменениями личности. В современном обществе он начинается буквально с рождения. Речь, конечно, не идет об освоении политических понятий или ролей. Однако уже в первые годы жизни ребенок знакомится с конфигурацией властных отношений в семье, что впоследствии скажется на восприятии этим человеком власти в государстве. К 3-4 годам ребенок приобретает первые сведения о политике через семью, ближайших родственников и средства массовой информации. Позже, если он идет в детский сад, происходит его знакомство с официальными политическими ценностями, транслируемыми через детскую литературу, песни, праздники и т.д.

С началом школьного обучения начинается новая стадия политической социализации. В любой политической системе (авторитарной или демократической) школа является одним из важнейших институтов политического воздействия на будущих граждан. Через учителей и учебники, детские и юношеские политические организации, через неформальные объединения ребенок приобщается как к официальным, так и к оппозиционным политическим идеям.

Юношеский этап политической социализации характеризуется включением новых агентов. На этой стадии усиливается влияние неформальных групп, молодежной субкультуры в целом с ее особым языком, символами, ценностями, нередко противоречащими ценностям «взрослой» политики.

Политические психологи традиционно подчеркивают важность раннего семейного этапа для становления политического профиля личности. Ряд исследователей вслед за Э. Эриксоном дополняют эту концепцию, указывая на особое значение юношеского этапа как времени политического самоопределения, которое происходит уже не как пассивное впитывание семейных ценностей, а как самостоятельный выбор позиции, своего рода второе рождение. Многие политики обрели свою судьбу не под влиянием первичной политической социализации, а именно в юности (Э. Рузвельт, Б. Шоу, М. Лютер и А. Гитлер).

Политическая социализация не завершается с получением паспорта, она продолжается всю жизнь. Этапы и стадии дальнейшего политического развития определяются не только собственно возрастными изменениями, но освоением новых политических ролей, опытом личного участия. Базовые представления человека о политике, его политическая картина мира могут меняться, корректироваться, но ее основные параметры фиксируются в структуре личности. В случаях дисфункций системы, затрудняющих передачу политических ценностей (прежде всего официальных) новым поколениям, у последних происходит возврат к ранним базовым представлениям, полученным на этапе первичной социализации.

Становление личности в ее гражданском статусе происходит под влиянием политической среды, куда входит весь набор институтов, факторов и агентов. При этом на личность воздействуют не только собственно политические факторы, имеющие первостепенное значение, но и неполитические условия, в которых происходит созревание человека. Так, к числу неполитических факторов, играющих заметную роль в передаче политических идей, взглядов и ценностей, относятся семья, группы сверстников, школа, работа, церковь, искусство, культура, средства массовой информации. Их значение определяется тем, что в непрямой форме они канализируют базовые личностные ориентации на власть, конфликт и порядок, насилие и терпимость, свободу и дисциплину, которые в политике оформляются в ее специфическом контексте.