Международно-политический конфликт

Однако, его теория положила начала структурному анализу международных систем.

Международные отношение - это не раз и навсегда застывшая структура. Субъекты МО находятся в постоянном взаимодействии и развитии. Конфликт на территории бывшей Югославии, вооруженное вмешательство в дела суверенных государств, переговоры в рамках ООН, подписание договоров о сокращении ядерного оружия, а также многие другие события на международной арене относятся к международным процессам. В основе международных процессов лежит взаимодействие между субъектами МО.

Американский политолог Д. Хелд считал, что основную форму политики в современном мире представляют борьба, сотрудничество и переговоры Фишер Р., Браун С. Путь к единению, или от переговоров к тесным взаимоотношениям. - М.: Наука, 1992. - 192 с. . Большинство исследователей разделяют его точку зрения, делая акценты то на значимости борьбы или конфликтов (Шеллинг, Рапопорт), то - на вопросах интеграции и сотрудничества (Митрани), то на переговорах (Фишер, Зартман, Берман, Луков). К перечисленным категориям М. Лебедева предлагает добавить «процесс выработки и принятия решений» Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подходы, решения, технологии / Ин-т «Открытое общество». - М.: Аспект Пресс, 1997. - 271 с. .

К международным процессам относятся:

1. Международный конфликт;

2. Сотрудничество;

3. Переговоры;

4. Процесс выработки и принятия решений.

1. Существует множество дефиниций понятия «Международный конфликт». Большинство исследователей делают акцент на участие государств в качестве сторон конфликта. Однако реальные процессы, происходящие на международной арене демонстрируют вовлеченность в конфликт негосударственных акторов.

К числу международных политических конфликтов целесообразно отнести не только те, которые являются результатом политической деятельности государств и их объединений, но и обусловленные действиями других участников международных отношений, политическими аспектами любых (экономических, информационных, конфессиональных, культурных и т.д.) МО.

Существует несколько типологий международных конфликтов: в зависимости от количества участников - двусторонние и многосторонние; по географии охвата - региональные и глобальные; по времени протекания - краткосрочные и длительные; по уровню проявления враждебности - вооруженные и невооруженные; и др.

Среди особенностей международных конфликтов следует отметить их двойственный характер. Даже в условиях самого жесткого вооруженного конфликта существуют элементы сотрудничества (например, обмен военнопленными). Согласно мнению Дойтча, получившему распространение в теории МО, международные конфликты представляют собой ситуации со смешанными интересами, в которых интересы сторон одновременно совпадают и расходятся Корнелиус Х., Фэйр Ш. Выиграть может каждый: как разрешать конфликты. - М.: АО Спрингер, 1992. - 116 с. .

2. Международное сотрудничество отражает процесс взаимодействия двух или нескольких акторов, в котором исключается применение вооруженного насилия и доминируют совместные поиски реализации общих интересов. Сотрудничество не исключает возникновение разногласий и конфликтов между сторонами, однако предполагает, что они разрешаются в рамках дипломатических переговоров. Отношения сотрудничества включают двух и многостороннюю дипломатию, заключение договоров и союзов. В рамках этого процесса возникла целая система межгосударственных и негосударственных организаций. В качестве результата сотрудничества выступают интеграционные процессы, например, создание Евросоюза.

3. Сотрудничество и урегулирование конфликтов опираются на процесс переговоров. Переговоры в МО использовались с древних времен, однако усложнение системы МО в ХХ веке, обострение противоречий между государствами и имеющийся разрушительный военный потенциал сделали переговоры одним из основных международных процессов. Г. Моргентау в 1947 г. призывал строить взаимоотношения государств посредством дипломатии. В последующие годы многие исследователи занялись изучением этого процесса (С. Сиджел, Ч. Осгуд, Р. Фишер, М. Лебедева и др.) Morgenthau H. Politics among nations. The struggle for power and peace. N.Y., 1973..

Процесс переговоров проходит несколько стадий: подготовка к переговорам; процесс их ведения; анализ результатов переговоров и выполнение достигнутых договоренностей.

Одна из особенностей международных переговоров состоит в том, что они, будучи частью МО, с одной стороны испытывают на себе их влияние, а с другой - сами воздействуют на международные отношения, во многом определяя и формируя их.

4. Процесс принятия политического решения несколько отличается от трех предшествующих процессов. Он включает те мотивы, которые побуждают участников вступать в конфликт или сотрудничать.

Процесс принятия политического решения может оказывать существенное воздействие на международные отношения и на судьбы людей. Например, принятие решения США и НАТО начать бомбежки в Югославии для решения проблемы косовских албанцев повлияло не только на ситуацию внутри Югославии, но и на регион (Европу) в целом.

В рамках многих школ и направлений проводятся исследования данного процесса. Говоря о тенденциях, характерных для данного процесса в конце ХХ века, следует отметить повышение цены ошибки за принятое решение (наличие оружия массового уничтожения), усиление информационного шума (обилие непроверенной и искаженной информации наравне с достоверными источниками), усиление влияния масс на выработку и принятие политических решений.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что международные отношения - сложная система глобальных взаимоотношений в обществе, характеризующаяся динамичностью, развитием, многосубъектностью, наличием различных акторов.

2. Международные конфликты сегодня и учет их особенностей внешней политикой России

2.1 Западные исследования международного конфликта.

Проблемы конфликтов, кризисов и войн традиционно являлись центральными темами в работах многих известных международников, историков и политологов. Однако нельзя сказать, что о конфликте написано все. С развитием науки о международных отношениях и конфликтологии как ее отдельного направления число вопросов - в первую очередь связанных с природой конфликта как общественного и международного феномена - только возрастает.

В исследованиях ученых-международников нет единого мнения относительно определения понятия «конфликт». Многообразие трактовок определяется неоднозначным пониманием природы этого явления. Единственное, о чем можно смело сказать: оно присуще всем аспектам общественной жизнедеятельности. По подсчетам исследователей, количество вооруженных столкновений за всю историю человечества достигло почти пяти тысяч, что дало повод характеризовать мир как «перерыв между войнами». После окончания биполярной конфронтации снизился риск возникновения мировой войны, но увеличилось количество периферийных межгосударственных (а также внутригосударственных) конфликтов, характеризующихся межэтническими, религиозными, территориальными, властными и другими противоречиями.

Такие условия неизбежно стимулировали вспышку интереса к проблеме конфликта в профессиональной литературе. С одной стороны, постепенное, хотя и неровное оформление новых черт постбиполярной системы международных отношений позволило охарактеризовать мир как «плюралистическую однополярность».

С другой стороны, осмысление уроков трансформирующегося мира в рамках глобализационных процессов - в первую очередь с точки зрения определения подходов к террористической угрозе - помогло выявить новые закономерности в развитии современных конфликтов. Немалую роль в новом подъеме конфликтологии играет также поведение единственной сверхдержавы - США.

Для исходной классификации конфликтов американская исследовательница М. Калдор полагала достаточным противопоставить новые войны более ранним по целям, методам ведения боевых действий, а также путям их финансирования Кременюк В. А. Об исследовании международных конфликтов. - США. Канада: экономика, политика, культура. - 2001. - N 2. - С. 45-59..

Э. Ньюман предлагал дополнить этот ряд анализом основных действующих лиц, пространственного контекста конфликта (межгосударственный, гражданский, региональный, глобальный), а также его социального, материального и гуманитарного (а не только военно-технического) воздействия Политическая конфликтология перед новыми вызовами/ Дмитриев А.В., Глухова А.В., Картунов А.В. и др.; Под ред. А.В. Глуховой; Воронеж. межрегион. ин-т обществен. наук. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001. - 282 с..

Однако в настоящее время проблема «классических» конфликтов между государствами, свойственных международным отношениям в течение долгого периода (со времени заключения Вестфальского мира в 1648 г.), стала приобретать второстепенное значение. На передний план начинают выходить конфликты внутригосударственные, спровоцированные волнами сепаратизма, крайних форм национализма и религиозного фундаментализма, а также новые угрозы, исходящие от транснационального терроризма и международной организованной преступности.

Серьезным конфликтным потенциалом обладают проблемы истощения жизненно важных ресурсов, достижения пределов возможностей глобальной экосистемы, а также увеличивающееся глобальное неравенство («глобальный апартеид»). И все же, несмотря на все ограничения, а также продолжающиеся гражданские войны, угрозу терроризма и другие нетрадиционные угрозы, М. О'Хэнлон утверждает, что в ХХI веке будет гораздо меньше насилия в отношениях между государствами, чем в предыдущем. Политическая конфликтология: Работы российских и зарубежных авторов: Хрестоматия / Под ред. д.п.н., проф. М.М. Лебедевой и д.и.н., проф. С.В. Устинкина. - М.; Н.Новгород, 2002. - 312 с.

Опираясь на статистику, современные исследователи полагают, что классические межгосударственные войны можно считать устаревшими. Среди причин, указывающих на это, назовем следующие: революции в сфере ядерного оружия (в результате которой война между ведущими ядерными игроками стала практически невозможной), а также в сфере современных обычных вооружений.

Стабилизирующую роль в международных отношениях играет тот факт, что система западного альянса под руководством США стала менее анархичной, а также увеличилось число демократических государств. Помимо этого, в условиях современной экономики для повышения богатства, как правило, редко возникает необходимость в захвате новых территорий.

«Устаревание» войны, пишут некоторые авторы, также связано с процессами глобализации, хотя и не вытекает из них напрямую Социальное согласие в современном мире. (Отв. ред. Г.М. Денисовский). - М.: «Центр общечеловеческих ценностей», 2000. - 144 с. . Ранее международно-политический лексикон конфликта подразумевал межгосударственные войны; теперь глобализация сделала такие выражения, как «безопасность личности» и «глобальное насилие», чрезвычайно употребительными.

Сражения происходят между нерегулярными субгосударственными отрядами этнической милиции, паравоенными формированиями партизан, культовыми и религиозными организациями, преступными и террористическими группировками.

Б. Бузан отмечал, что целью уничтожения становятся не вооруженные силы или города противника, а группировки местного масштаба или отдельные личности Замкова В.И., Ильичков М.З. Терроризм - глобальная проблема современности. - М., 1996. - 80 с. . Государство в современных условиях менее важно. Оно остается центральным фактором, но более не является главным воплощением угрозы. Именно поэтому вызовы безопасности сложнее идентифицировать, а им - сложнее противостоять.

За последнюю треть XX века понятие «конфликт» постепенно подменило понятие «война». Это было связано с тем, что при изучении войн яснее становились их сущностные характеристики. По мере усложнения мирополитических процессов война стала определяться как частный случай более широкого феномена - конфликта. Это дало возможность разграничивать различные стадии и виды конфликтов, а соответственно, и позволило находить новые формы их предотвращения и разрешения.

По оценкам Гейдельбергского института по изучению международных конфликтов, в период с 1945 по 2000 г. к типу «классических» войн относилось всего лишь около 15% (в 2005 г. - 6,5%). Причем к самым опасным очагам напряженности между государствами можно отнести конфликт между Индией и Пакистаном, чреватый, в случае эскалации, применением ядерного оружия.

В прошлом претензии государств на монополию применения военной силы приводили к войнам, а соблюдение всеобщего запрета на ее использование оказывало стабилизирующее воздействие на международные отношения. Анализ современных конфликтов показывает, что войны в понимании Карла фон Клаузевица уходят в прошлое. Вооруженный конфликт связывается с социальным (или асоциальным) окружением, которое подразумевает государственных и негосударственных акторов.

Ослабление или подрыв государства может быть результатом влияния окружения, которое в условиях глобализации размывает возможности государства и его властные полномочия. При этом возникает тенденция применения насилия частными - чаще всего криминальными - силами. Возникает вакуум государственной власти, зачастую связанный с этническим сепаратизмом и схватками за контроль над природными ресурсами или бизнесом.

Некоторые исследователи сравнивают конфликты нового поколения с движениями сопротивления, религиозными и диверсионно-террористическими войнами, национально-этническими и другими столкновениями немежгосударственного уровня. Соответственно, эти авторы пытаются проанализировать их с точки зрения одной из уже известных парадигм или теорий, а элементы, не вписывающиеся в теорию, определяют как явления маргинального порядка, существенно не влияющие на основные правила международного общения.

С. Каливас полагает, что различие между конфликтами в ходе и после окончания «холодной войны» можно в большей степени объяснить исчезновением доступных концептуальных категорий, нежели реальными глубокими различиями Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подходы, решения, технологии / Ин-т «Открытое общество». - М.: Аспект Пресс, 1997. - 271 с. . Другие авторы, наоборот, относят современные конфликты к абсолютно новым явлениям, требующим переосмысления и разработки нетрадиционных теорий.

Деградация ситуации происходит в связи c изменением функций государства, его неспособностью в большинстве случаев гарантировать безопасность личности. Растет неопределенность, конфликты становятся более затяжными. Социальная трансформация, вызванная глобализацией и либеральными экономическими силами, ведет к тому, что нерегулярные военизированные формирования получают правовые, политические и иные возможности, которых они ранее не имели.

Так, в ходе балканских войн 1991-2001 годов монополия государства на власть разрушалась: субгосударственные акторы присваивали права на использование силы, а политические лидеры поощряли к применению силы полукриминальные вооруженные группы.

Ослабление государства происходит ввиду уменьшения количества доступных правительствам ресурсов, необходимых для отправления властных полномочий. Усложнению ситуации способствуют международные финансовые акторы с их упором на бедные и поэтому уступчивые правительства (особенно с учетом коррупции элит). Деятельность неправительственных благотворительных организаций (например, евангелистских христианских организаций США, занимающихся выкупом женщин и детей из рабства) зачастую достигает обратного эффекта: возникает стимул к расширению практики обращения людей в рабство с целью последующей их продажи на волю.

Встречаются и более радикальные выводы.

Д. Джун полагает, что международная помощь и интервенция «мирового сообщества» обостряют конфликты.

«Мафиозные экономики и продолжающиеся в течение длительного времени внутренние конфликты, - пишет он, - зачастую являются результатом международного вмешательства, которое происходит во имя установления и развития рыночных структур и демократии» Варламова Н. В., Пахоменко Н.Б. Между единогласием и волей большинства: (Политико-правовые аспекты консенсуса) / Центр конституционных исследований. МОНФ. - М., 1997. - 65 с. . В конфликтах нового поколения видное место занимают полевые командиры, которые могут стремиться к развязыванию войны по материальным, национально-этническим, идеологическим или иным причинам.

Современные конфликты отличаются сложным характером. Ввиду большого числа их участников сторонам сложнее достичь урегулирования. Со времени окончания «холодной войны» в конфликты было вовлечено более 300 различных акторов. Среди них - более 80 государств, а также региональные международные организации, такие, как НАТО, Группа военных наблюдателей Экономического содружества Западной Африки (ЭКОМОГ) и т.д. В качестве международных игроков на сцену стали выходить повстанческие группировки, криминальные банды, диаспоры, этнические партии, международные благотворительные организации, наемники, а также регулярные армии.

Труднее стало определять структуру конфликта. Если раньше было достаточно просто выявить противостоящие силы, то сейчас акторы стали крайне разнородными, и выявить среди них политическую оппозицию сложно. В конфликты вовлечены криминалитет и даже преступные сообщества несовершеннолетних.

На место столкновений по причинам идеологии, деколонизации, геостратегических и гегемонических интересов, пришли войны между региональными державами, а также политизированные конфликты меньшинств в разрозненных обществах Африки, Ближнего Востока и Центральной Азии.

Международные отношения определяются не только национальной военной мощью, но и сложными политическими процессами, в которых участвуют международные институты, транснациональные корпорации, группы граждан, и, наконец, отдельные сети и группы террористов.

Некоторые авторы даже сравнивают современную ситуацию со средневековыми войнами в Европе, которые «велись кучками бандитов и преступников, нанимаемых слабыми государствами, или же отрядами военно-полевых командиров несостоявшихся государств». При этом крупные державы, за исключением США, уклоняются от участия в конфликтах - кроме тех случаев, когда напрямую затрагиваются их интересы.

В современном мире можно выделить два наиболее распространенных вида конфликта. С одной стороны, это внутригосударственные конфликты за контроль над ресурсами, в борьбе за власть, экономические дивиденды. С другой - асимметричные войны крупных государств против государств-изгоев или транснациональных угроз.

«Холодная война» тормозила возникновение некоторых этнических, религиозных и расовых конфликтов, но после ее завершения они проявились с нарастающей силой. По мнению исследователей, войны чаще происходят на религиозной или этнической основе, нежели на почве различий в политической идеологии. Усиление роли религиозной составляющей ставит под сомнение теории модернизации и секуляризации, преобладавшие в западной социально-политической науке на протяжении ХХ века. И все же наиболее популярными среди конфликтологов пока остаются «экономические» концепции.

Во-первых, распространенной причиной конфликтов исследователи итают борьбу за природные ресурсы. Т. Сандлер отмечает, что сегодня именно территориальные споры и столкновения по поводу ресурсов чаще всего представляют наиболее «питательную среду» для гражданских войн и межгосударственных конфликтов Политическая конфликтология перед новыми вызовами/ Дмитриев А.В., Глухова А.В., Картунов А.В. и др.; Под ред. А.В. Глуховой; Воронеж. межрегион. ин-т обществен. наук. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001. - 282 с..

В соответствии с исследованиями Всемирного института природных ресурсов, к 2050 г. население земного шара вырастет до 9 млрд. человек, а промышленное производство возрастет в четыре раза. Ограниченность ресурсов достигнет катастрофического уровня. А это, как полагают Дж. Максвелл и Р. Рёвени, в первую очередь отразится на слабо развитых странах - в них мало развит институт собственности, нет достаточных средств для проведения научных исследований, они в большей мере зависят от собственной экосистемы Кременюк В. А. Об исследовании международных конфликтов. - США. Канада: экономика, политика, культура. - 2001. - N 2. - С. 45-59..

Не способствовало улучшению ситуации и то, что обострение противоречий пришлось на время, когда ресурсы развитой части сообщества оказались относительно ограничены. Затраты на международную помощь и управление конфликтами выросли, но при этом усилились сомнения в целесообразности увеличения потребления ресурсов, в связи с неумением выработать оптимальный вариант. Но, строго говоря, новизной подобные утверждения не отличаются: ресурсы всегда обладали огромным конфликтогенным потенциалом.

Во-вторых, большой интерес для исследователей представляет связь между экономическими взаимоотношениями и развитием (как текущим, так и гипотетичским) конфликтов в XXI веке. Либералы полагают, что высокий уровень торговых отношений между государствами позволяет максимально сократить потенциал конфликтности в их взаимоотношениях.

Реалисты уверены в том, что государства, наоборот, предпочитают - особенно в случае асимметрии выгод от торговли - захватывать военным путем территории (производственные мощности, природные ресурсы) и максимизировать выгоду.

Высокий уровень торговых взаимоотношений предотвращает войны между демократическими государствами, но, наоборот, способствует разногласиям между ними и другими странами.

Ученые англосаксонской школы концентрируются на таких экономических переменных, как уровень доходов, доступность территорий, годных для использования природных ресурсов, горизонтальное неравенство. Наряду с этим надо учитывать и такой фактор: могут ли властные структуры государства справляться с бедностью и регулировать распределение доходов от использования природных ресурсов. Эскалация конфликта возможна в случае отсутствия или ухудшения условий социального контракта в распределении доходов от ресурсов.

Это положение определяет необходимость существования сильного и легитимного (не обязательно демократичного) государства с монополией правительства на перераспределение богатства, например, путем налогообложения. В-третьих, в американской и частично европейской литературе появилось немало работ о том, что большинство современных военных экономик приобрело трансграничный характер: «теневые отношения» расцветают не только в стране-участнице конфликта, но и рядом с ней.

Механизмы более открытой и дерегулированной мировой экономики позволяют воюющим сторонам находить экономический интерес в продолжении конфликта.

Хотя война всегда разрушительна для общества, отдельные индивидуумы или группы могут наживаться на конфликте, в результате чего возникает феномен неформальной военной экономической активности.

С одной стороны, условия современной войны можно лучше понять, рассматривая ее как инструмент предпринимательства - своего рода способ накопления богатства.

С другой - открытость мировой экономики в ряде случаев провоцировала распространение социальной и экономической напряженности, которая в чрезвычайных ситуациях ведет к политической дестабилизации и крупномасштабному гражданскому столкновению.

Помимо «экономических» концепций важную роль в современной конфликтологии играют попытки выявить политический механизм (само)развития конфликтов. Сложился целый пласт литературы о войнах, ведущихся коалициями демократий против слабых государств с авторитарными режимами. Уже более 300 лет доминирующие державы - в одиночку или составляя коалиции с другими правительствами - предпринимали попытки вмешательства во внутренние дела других государств для смены режима или постконфликтного восстановления, причем зачастую это происходило без учета предыдущего опыта. Вероятно, в будущем будут превалировать конфликты под руководством и при участии США по «спасению» неблагополучных государств, их демократизации и либерализации.

Основные причины вовлеченности западных держав в конфликты можно условно подразделить на 3 группы:

1) гуманитарные интервенции в несостоявшиеся государства для прекращения этнических чисток и восстановления гражданского порядка;

2) «самозащита» от «государств-пособников» терроризма;

3) предотвращение распространения оружия массового уничтожения.

Вооруженные конфликты 2000-х годов показали, что современные войны будут в основном вестись под эгидой защиты прав человека и распространения либерально-демократических режимов. Ряд исследователей отмечает, что «экспорт демократии» не всегда автоматически ведет к межэтнической гармонии. Под влиянием демократизации и на ее ранних стадиях трения по этническо-религиозным признакам могут привести к насилию и подавить процесс демократизации.

Тот факт, что демократии часто разрешают этнические конфликты более мирно, чем это делают автократические режимы, может быть вызван тем, что первые просто богаче.

Ряд исследователей разделяет гуманитарные интервенции 1990-х и нынешние конфликты в Афганистане и Ираке, полагая, что политическая (и финансовая) воля к проведению первых испарилась после 11 сентября 2001 года.

Но со временем такие явления, как этнические чистки, насилие, голод и т.п. в какой-либо стране, могут заставить мировое сообщество вернуться к концепции гуманитарных интервенций.

Пока же на первом месте среди угроз современному глобальному обществу находятся террористические нападения. Ранее для победы достаточно было «пережить» противника. Теперь Америке необходимо не только разгромить и дискредитировать противостоящие идеологии, но и предложить собственный, привлекательный вариант развития.

Универсализация террористической угрозы против государств привела к приравниванию этой борьбы к войне. Появилась аббревиатура ГВПТ - «глобальная война против террора» (GWOT - Global War on Terror). Формируются альянсы государств из прежде противостоящих «лагерей». Основной причиной появления концепции войны против терроризма явились теракты 11 сентября 2001 года.

В США в октябре 2001 г. был принят Закон о патриотизме, в котором борьба с терроризмом в юридическом отношении была практически приравнена к настоящей войне. Впервые новая концепция войны сработала во время военной кампании в Афганистане против талибов, вскоре после которой стало ясно, что Вашингтон на этом не остановится. В самом деле, осенью 2002 г. была оглашена «доктрина превентивной войны» (doctrine of preventive war), согласно которой Америка решила применять силу против террористов и поддерживающих их государств, в любой точки мира.

Затем весной 2003-го последовало нападение на Ирак. Сейчас основным противником в США объявлен «терроризм с глобальными возможностями». Таким образом, террористическая угроза «детерриториализована» - она отныне не имеет определенных географических параметров.

Терроризм выбивается из ряда понятных угроз, его нельзя анализировать при помощи известных методов. Он представляет собой глобальную сеть, чьи цели из конкретных и узких стали предельно общими и неограниченно широкими. При этом возможен союз между государствами-изгоями и этой глобальной сетью. Но нельзя также исключать, что такого союза не будет, и поэтому Соединенным Штатам не удастся победить терроризм теми способами, которые они применяют в Ираке и Афганистане.

Некоторые исследователи полагают, что радикализм ислама постепенно сходит на нет, несмотря на угрозы «Аль-Каиды». Хотя подобные ей группировки еще долго будут сохранять влияние в мусульманских странах, но вряд ли они смогут захватить власть вооруженным путем или через демократические процедуры. Более реальным представляется конфликт внутри ислама - между радикальными группировками и находящимися у власти умеренными деятелями.

Мировое сообщество уделяет много внимания проблеме распространения оружия массового уничтожения. Американский аналитик Т. Барнетт видит основную угрозу в тех, кто стремится обладать военными технологиями будущего Галкин А.А., Дмитриев А.В. Современный терроризм: состояние и перспективы. - М., 2000. - 240 с. . В связи с этим он полностью оправдывает войну США против Ирака и предсказывает неизбежные новые столкновения с авторитарными режимами, имеющими военно-технологические амбиции.

Американский исследователь Дж. Хож, полагает, что источником конфликта может оказаться «глобальное перемещение власти» от Запада к Востоку. Восходящие азиатские страны являются националистическими, помнят об исторических несправедливостях и хотят занять достойное место под солнцем. Конфликты вокруг Тайваня, Кореи и Кашмира могут превратиться в полномасштабные войны, по сравнению с которыми нынешние боевые действия на Ближнем Востоке покажутся заурядными полицейскими операциями Южная Азия: конфликты и геополитика. - М.: Институт востоковедения РАН, 1999. - 174 с. .

На фоне потенциала подобных вызовов нагляднее представляется слабость существующих механизмов глобального управления (любопытно, что автор приводит в качестве явного несоответствия подобного типа механизм «восьмерки»).

Аргументацию коллеги дополняет Т. Барнетт, указывая, что экономика оказывается в международных отношениях важнее политики, а развитие технологии опережает возможности применения ее достижений в целях обеспечения безопасности. Международное сообщество не может своевременно выработать нужные правила для обеспечения стабильности развития Глухова А.В. Политические конфликты: основания, типология, динамика (теоретико-методологический анализ). - М., 2000. - 280 с. . В итоге вероятнее становится конфликт между теми, кто хочет сделать мир еще более взаимосвязанным, и теми, кто хочет изолировать часть человечества от глобализации. Часть земного шара, которая не имеет возможностей пользоваться ее благами, Т. Барнетт назвал «озоновой дырой глобализации» и «неинтегрирующимся провалом» (non-integrating gap). С этой стороны, как полагает автор, и следует ожидать прироста потенциала международной конфликтности.

Улучшенные коммуникационные технологии, быстрое движение капитала и дерегулированность западных экономик создали необходимые условия для коалиций между местными военно-полевыми командирами, частным бизнесом, посредниками и возникающими частными военно-охранными компаниями, которые делают деньги на возможности эксплуатировать природные ресурсы при отсутствии должного государственного контроля.

При этом военные экономики не самодостаточны: враждующие стороны, как правило, зависят от внешней помощи. Транснациональные сети распространяются как на закрытые авторитарные режимы, так и на демократические страны. Разница лишь в том, что в первом случае они включают в себя нерегулярные вооруженные группировки, их вождей и отчасти представителей государственного аппарата.

Целью новых войн может быть не военная победа, а политическая мобилизация. Только если прежде людей мобилизовали для участия в регулярной армии, сейчас - для вовлечения в сети экстремизма. Такие войны сложно предупреждать методом классического сдерживания-устрашения и их сложнее заканчивать. В современных условиях факторами эскалации войн могут выступать потоки беженцев и насильственно перемещенных лиц, операции криминальных структур и экстремистских организаций. В конфликтных регионах даже возникает собственная «культура насилия»: детей со школьной скамьи приучают к мысли о том, что убить врага - это богоугодное дело. Целью новых войн может быть не достижение победы, а продолжение военных действий.

В современных условиях увеличилась уязвимость мирного населения, которое зачастую намеренно превращают в мишени. Заметно стремление к насильственному перемещению гражданских лиц и этническим чисткам. Неотъемлемыми чертами современных конфликтов становятся и использование детей-комбатантов. В ходе конфликтов 1990-х годов в Сомали, Либерии, Руанде реальных боевых действий между враждующими сторонами фактически не происходило. Вместо них имели место по сути дела систематические убийства и террор против мирного населения.

Рассчитанные силовые воздействия специально на гражданское население стали составной частью стратегии ведения войн. Силы НАТО намеренно разрушали гражданские объекты в Белграде в 1999 году, чтобы спровоцировать недовольство горожан против правительства президента Югославии С. Милошевича.

Осенью 2004 г. вооруженные силы Израиля сознательно проводили карательную операцию против палестинцев в районе Газы таким образом, что в ее ходе было убито 110 гражданских лиц (в том числе детей) и разрушено 80 домов (операция проходила под названием «Дни покаяния»). Цель проведенной операции - настроить местное население против боевиков группировки «Хамас», укрывавшихся в том районе. Сходным образом вели себя американские военные в 2003-2004 годах в Ираке, где бомбардировки и сухопутные удары по гражданским объектам должны были возбудить жителей городов Самарры и Эль-Фаллуджи против руководителей местного восстания во главе с Аль-Заркауи.

Гражданские потери в войнах XXI века в среднем составляют 80-90% общей численности человеческих жертв - при том, что в ходе Второй мировой войны они были на уровне 50%, а в начале прошлого века - не превышали 20%.

Правда, эти показатели не дают полного представления о динамике соотношений потерь среди военных и гражданского населения. Скажем, во время Первой мировой войны основные потери Оттоманской империи приходились на долю военнослужащих, но среди них было огромное количество этнических армян, служивших в турецкой армии и убитых по приказанию самих османских властей.

Перемены, произошедшие в природе и характере конфликта, привели как к военно-стратегическим, так и к военно-техническим изменениям в ведении боевых действий.

В специфических условиях боя (в городах, горах, джунглях), когда основным оружием является легкое стрелковое вооружение, минометы и мины, даже небольшие, плохо обученные военизированные группировки могут иметь преимущества над лучше обученными, экипированными и вооруженными регулярными формированиями, если последние не имеют возможности реализовать свое превосходство в вооружениях и технике.

Основной стратегией более слабого противника в таких условиях могут быть политическое и/или экономическое истощение противника, а тактикой - частая передислокация сил и нанесение неожиданных ударов.

Хотя в XXI веке конфликт приобретает ряд новых черт, его сущностные характеристики во многом остаются устойчивыми. Трансформация международной системы определяет при этом естественное изменение особенностей вооруженных столкновений нового поколения.

Внутригосударственные и асимметричные конфликты занимают сегодня в международной политике более видное место, чем-то, что было характерно для ХХ века и более ранних исторических периодов. Гораздо заметнее проявляет себя международная конфликтность, имеющая религиозно-этническую, экономическую и экологическую природу.

Экономически развитая и военно-политически более могущественная часть мирового сообщества стремится взять на себя существенную долю бремени конфликтного урегулирования. Но одновременно «развитые субъекты» в ряде случаев порождают этим новые противоречия. Природа современного конфликта во многом определяется факторами военно-технологических и информационных новаций, которые создают новые возможности для преодоления конфликтности, но одновременно и повышают в ряде случаев риски для стран-участниц конфликта.

С учетом роли США в международной политике, ключевую роль в формировании «облика» современного конфликта будет играть фактор американской внешнеполитической и военной бюрократии - ее восприимчивости к тем или иным конфликтогенным характеристикам мирового развития, а также представлений Вашингтона об оптимальных путях предотвращения новых и снижения интенсивности имеющихся международных конфликтов.

2.2 Современный международный конфликт: проблемы управления

Лет десять назад, в период завершения «холодной войны», горизонты международного сотрудничества казались безоблачными. Главное на тот момент международное противоречие - между коммунизмом и либерализмом - уходило в прошлое, правительства и народы устали от бремени вооружений. Казалось, ничто в тот момент не оправдывало и не выглядело как оправдание войны. Если не «вечный мир», то, по крайней мере, длительный период затишья на тех участках международных отношений, где все еще оставались нерешенные конфликты, не выглядел слишком уж большой фантазией.

Это позволяло несколько по иному взглянуть на перспективу развития международных отношений в XXI веке. Грозный и кровавый XX век, от которого лучшие умы века предыдущего ожидали торжества разума и доброй воли, приучил к осторожности: не зарекаться и не ожидать быстрого торжества мира и справедливости. До тех пор, пока национальные государства остаются основными структурными элементами международной системы, а сами эти государства сильно и резко отличаются друг от друга, ожидать, что наступит период межгосударственного братства, было бы преждевременно. Но вот опыт XX века, его разрушительных мировых войн в сочетании с прогрессом технологии, объединяющей все человечество в некую единую систему, мог бы предопределить длительную фазу, когда политические решения спорных проблем станут и этически приемлемыми и политически выгодными. Сопоставление решения проблемы с помощью оружия и его цены в XX веке продемонстрировало с предельной ясностью выгодность мирных политических решений и разрушительность решений военных.

Большим вопросом остается, случилось ли это потому, что соотношение между средствами нападения и средствами защиты в связи с развитием оружия массового поражения решительно изменилось в пользу нападения, или же потому, что произошел какой-то серьезный сдвиг в этическом поведении человека? Само собой разумеется, на политическое мышление сильный отпечаток наложил военно-технический фактор: появилась необходимость избегать массированных ударов по «ценностям» (городам, промышленным объектам, в целом по населению) и, следовательно, сформировался первый и весьма важный взаимный интерес конфликтующих сторон.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5