В переводе с латинского слово «terror» - это страх, ужас. Основная цель террористов состоит в том, чтобы вызвать состояние ужаса не только у своих жертв-заложников, но и у всех остальных людей. Своевременную книгу «Психология терроризма» (2002) написал Д.В. Ольшанский. «Пожалуй, на фоне террористических актов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, - замечает он, - долго придется искать и трудно будет найти какой-либо другой феномен, информация о котором за последнее время так быстро распространилась и мгновенно подчинила себе сознание миллиардов людей во всем мире. У международного терроризма это получилось намного быстрее, чем компьютерная революция или внедрение ксероксов. Всеми овладел шок» (Ольшанский, 2002, с. 8).

Террор - это политика устрашения, подавления политических противников насильственными методами. Террористы стремятся вызвать ситуацию хаоса в политических, экономических структурах общества, спровоцировать состояние страха в массовом сознании. Действия террористов направлены на то, чтобы создать панику в обществе, дезориентировать и дезорганизовать работу государственных органов.

«Экстремизм и терроризм, - отмечают Л. Дробижева и Э. Паин, - нельзя сравнить с вирусом, который человечество откуда-то подхватило. Это его внутренний недуг, порождаемый главным образом дисгармоничным развитием в социальной, политической и культурной областях» (Дробижева, Паин. Политический терроризм и экстремизм/ Век толерантности - 2003, с. 33). Они называют четыре основных источника терроризма и экстремизма.

Во-первых, терроризм и экстремизм проявляются в обществах, вступивших на путь трансформаций, резких социальных изменений или в современных обществах постмодерна с выраженной поляризацией населения по этносоциальным признакам. Участниками террористических действий становятся маргинальные и иммобильные группы населения.

Во-вторых, социальные контрасты, резкое расслоение общества на бедных и богатых, а не просто бедность или низкий уровень социально-экономического статуса провоцируют агрессию и создают почву для терроризма.

В-третьих, проявления экстремизма нарастают в начальные периоды социальных модернизаций. На завершающих этапах успешных перемен проявления экстремизма и терроризма резко идут на спад.

В-четвертых, незавершенная урбанизация, специфические формы индустриализации, изменения этнодемографической структуры общества, особенно нерегулируемая миграция, порождают экстремизм и интолерантность в обществе.

В-пятых, важную роль в распространении этнического и религиозного экстремизма и терроризма в исламском мире играет преобладание авторитарных политических режимов. Они провоцируют насилие как форму разрешения политических противоречий и придают ему характер культурной нормы (Дробижева, Паин, 2003, с. 28-32).

При изучении психологических проблем терроризма мы сталкиваемся с четырьмя вопросами:

1. Психология террористов.

2. Психология взаимодействия террористов и заложников.

3. Психология заложников - основных жертв действий террористов.

4. Психология ведения переговоров с террористами.

Психология людей, осуществляющих террористические акты, для научной психологии проблема довольно новая. Эмпирические исследования личности террористов не проводились, и не только из-за трудности подобной работы, но из-за отсутствия социального заказа.

Однако с проблемой терроризма человечество сталкивалось на протяжении всей своей истории. Д.В. Ольшанский рассматривает в качестве примера первых террористических актов те жуткие кары, которые Создатель наслал на Египет. Из Библии известно, что «более двух с половиной тысяч лет назад на территории Египта в течение почти трех месяцев было последовательно осуществлено десять террористических акций, именуемых как «Казни Египетские». В них были применены биологические, бактериологические, экологические, химические и другие средства массового поражения. Делалось это для устрашения фараона, державшего в рабстве еврейский этнос, но огромные жертвы понес народ Египта» (Ольшанский, 2002, с. 28). Таким образом, наглядный пример устрашающего воздействия на массовое сознание преподал сам Господь Бог. Согласно Ветхому Завету, объектами «Казней Египетских» стали все жители и все природные ресурсы страны - вода, растительность, урожай сельскохозяйственных культур, животные. Люди и скот в массовых количествах гибли от отравления водой, превращенной «в кровь», страдали от нашествия жаб, мошек, песьих мух. В результате насланной на страну «моровой язвы» произошел массовый падеж скота. Поражение людей, животных, травы и деревьев градом и огнем довершила саранча. Последней десятой казнью стало массовое уничтожение «ангелом-истребителем» всех первенцев в земле Египетской (по: Ольшанский, 2002, с. 29). Подобного террористического акта человечество не знало ни до, ни после этой насильственной акции.

Террористические акты случались и позже, причем совершали их не отдельные люди, а толпа. О. Кабанес и Л. Насс отмечают, что толпой может овладеть «садическое безумие», и тогда толпа является не жертвой террора, а сама выступает в качестве самых жестоких убийц и насильников. При резне прокаженных, в Сицилийскую Вечерню, в Варфоломеевскую ночь, при армянской резне и еврейских погромах, с одинаковой жестокостью и кровожадностью у людей в толпе пробуждался животный инстинкт. Избиения в Варфоломеевскую ночь характеризовались случаями осквернения и уродования трупов, изнасилованием и истязанием жертв, были и случаи людоедства. Жуткими примерами массовых террористических актов полна история Франции. «Тотчас вслед за убийством Генриха IV тело Равальяка было растерзано народом на куски, который тут же съел его мясо. Когда придворная интрига лишила власти маршала де Анкр и повергла его мертвым у подножия Луврской лестницы, то на следующий день после его похорон толпа ринулась на свежую могилу, вырыла труп, волочила его по грязи, повесила, а затем, сорвав с виселицы, приволокла останки напоказ юному королю Людовику XIII. Опьяненный чувством мести, он приказывает изжарить его сердце на угольях и съедает его» (Кабанес О, Насс Л. Революционный невроз. - М, 1998, с. 270). О. Кабанес и Л. Насс приводят примеры подобного терроризма толпы из истории Италии, Англии, Китая, России, Казахстана и других стран мира.

Д.В. Ольшанский называет основные сферы терроризма.

Первая сфера - это политический террор, имеющий целью оказать влияние на политических лидеров, представителей власти, вынудить принять те или иные решения и совершить определенные действия. Целью политического террора часто является устранение неугодных политических деятелей ради изменения политического строя. Главный метод подобного террора - захват заложников, жизни которых предлагаются в обмен на уступки со стороны властей.

Вторая сфера - информационный террор, проявляющийся в прямом воздействии на психику и сознание людей в целях формирования необходимого общественного мнения. Методом террора является распространение слухов («слухи-пугало» и «слухи-агрессии»).

Третья сфера - экономический террор, заключающийся в различных дискриминационных экономических действиях, имеющих целью оказать давление на экономических конкурентов (фирмы, государства). Методы террора такого типа могут быть самыми разнообразными - игра на понижение стоимости акций конкурента или доведения до банкротства.

Четвертая сфера - социальный (бытовой) терроризм. Сюда можно отнести любые акты запугивания и причинения вреда на бытовом уровне (Ольшанский, 2002, с. 19-23). Формула террора: выдвижение требований террористами - угроза насилия - отказ властных структур выполнить требования террористов - осуществление террористами насильственной акции - приведение в состояние ужаса населения страны - неадекватные действия правоохранительных органов - новые волны страха - новые террористические акции (Ольшанский, 2002, с. 29-30).

Изучение личности террориста - дело крайне трудное. Террористы практически не доступны исследователям. Они готовы встречаться с журналистами с целью пропаганды своих взглядов, но контакт с психологами для них нежелателен. Описывая мотивацию террористической деятельности, Д.В. Ольшанский выделяет семь типов мотивов:

1. Меркантильные мотивы. Для определенного числа людей занятие террором - это способ заработать деньги.

2. Идеологические мотивы. Такой мотив возникает как результат вступления человека в некую общность, имеющую идейно-политическую направленность.

3. Мотивы преобразования и активного изменения мира. Эти мотивы связаны с переживанием несправедливости в существующем устройстве мира и желанием его преобразования на основе субъективного понимания справедливости.

4. Мотив власти над людьми. Через насилие террорист утверждает себя и свою личность. Вселяя страх в людей, он укрепляет свою власть.

5. Мотив интереса и привлекательности террора как сферы деятельности. Террористов может привлекать связанный с террором риск, разработка планов, специфика осуществления террористических актов.

6. Товарищеские мотивы эмоциональной привязанности в террористической группе. Такими мотивами могут быть: мотив мести за погибших товарищей, мотивы традиционного участия в терроре, потому что им занимался кто-то из родственников.

7. Мотив самореализации. Это парадоксальный мотив. С одной стороны, самореализация - удел сильных духом людей. С другой стороны, подобная самореализация - признание ограниченности возможностей, констатация несостоятельности человека, не находящего иных способов воздействия на мир, кроме насилия (Ольшанский, 2002, с. 118-119). «Терроризм, - отмечает А. Кара-Мурза, - это действия, направленные на уравнение шансов… С точки зрения самих террористов, их действия - это форма восстановления попранной справедливости» (по: Дробижева, Паин, 2003, с. 37). Терроризм представляет собой извращенные представления о справедливости в мире, но всегда является неадекватным ответом слабой стороны на действия сильного.

Основные качества личности террориста описаны в литературе как требования к членам террористических организаций. В уставе Боевой организации партии социалистов-революционеров, который составлял известный в начале XX века террорист Б. Савинков, записаны эти требования. Спустя столетие, в конце XX века, исламское движение «Хамаз» приводит практически аналогичные требования. Бойцы террористических организаций, таким образом, должны обладать следующими качествами:

1. Преданность своему делу (террору) и своей организации. Б. Савинков писал: «Член боевой организации должен быть человеком, обладающим безграничной преданностью делу организации, доходящей до готовности пожертвовать своей жизнью в каждую данную минуту».

2. Готовность к самопожертвованию. «Воин Аллаха, - записано в уставе движения «Хамаз», - готов стать шахэдом и в любую минуту отдать свою жизнь ради победы».

3. Выдержанность, дисциплинированность, способность контролировать свои эмоции, порывы, инстинкты.

4. Умение соблюдать конспирацию, регулировать удовлетворение своих потребностей.

5. Повиновение, безоговорочное подчинение лидеру. «Послушание старших - святая обязанность воина Аллаха».

6. Коллективизм - способность поддерживать хорошие отношения со всеми членами боевой группы. Современный терроризм является групповым действием. Для обеспечения его эффективности, в подготовку и осуществления террористического акта должны быть вовлечены несколько человек (Ольшанский, 2002, с. 124-125).

Для личности террориста характерно то, что весь мир замыкается на своей группе, своей организации, на целях своей деятельности. Поэтому организация накладывает жесткие требования на индивидуальность человека, ограничивая свободу его выбора. Д.В. Ольшанский отмечает, что личность террориста отличает психологическая ущербность, дефицит чего-либо в жизни, корни которого прослеживаются с самого детства. Такая ущербность приводит к потребности гиперкомпенсации в первую очередь за счет других людей. В психике террориста эмоции занимают больше места, чем рациональное мышление. «Об искаженной логике террористов, - пишет Д.В. Ольшанский, - свидетельствует такой интересный факт. Они практически не могут работать в режиме диалога… Известно, что повсеместно почти любые предложения компромиссов вызывают у террористов неадекватную, искаженную реакцию. В подавляющем большинстве случаев они жестко и категорично отвергаются на основе своеобразных рассуждений: «Их предложения - хитроумная ловушка. Они хотят расправиться с нами. Они вынуждают нас продолжить борьбу»» (Ольшанский, 2002, с. 138).

Террористы - особый тип людей, у которых рациональные компоненты в поведении и характере почти отсутствуют, а эмоциональные компоненты преобладают до такой степени, что становятся аффективными. В этом отношении психика террористов приближается к психике человека толпы. Низкий уровень культуры и искаженные представления об окружающем мире, о том, что только насилие и угрозы являются наиболее эффективными способами преобразования мира, делают личность террориста особым социокультурным феноменом. Примеры подобного проявления личности мы наблюдали у террористов М. Бараева, захвативших заложников в культурном центре на Дубровке в Москве.

По степени выраженности эмоций различаются два типа террористов. Первый тип характеризуется предельным хладнокровием. «Отсутствие очень сильных эмоций, подчеркнутое хладнокровие считается качеством, повышающим эффективность террористической деятельности и снижающим степень риска для террориста», - отмечает Д.В. Ольшанский. Второму типу террористов свойственна глубокая эмоциональная жизнь. Повышенный темперамент ведет к гиперактивности и сверхэмоциональности. Как правило, при выполнении террористического акта такой человек собран и сдержан, но в обыденной жизни он не способен сдерживать свои эмоции, порывы, аффекты, агрессию.

Серьезные моральные проблемы присущи только «идейным» террористам, с достаточно высоким уровнем образования и интеллектуального развития, способным отрефлексировать свои поступки. Для большинства же террористов характерно наличие примитивных синдромов, препятствующих разрешению сложных этических и моральных проблем. Д.В. Ольшанский называет три таких синдрома:

1. «Синдром Зомби» проявляется в постоянной естественной сверхбоеготовности, активной враждебности по отношению к реальному или виртуальному врагу, устремленности на сложные боевые действия. Это «синдром бойца». Такие люди постоянно живут в условиях войны, они всячески избегают ситуаций мира и покоя, блестяще владеют оружием.

2. «Синдром Рембо» выражается в невротической структуре личности, раздираемой конфликтом между стремлением к острым ощущениям и переживаниями тревоги, вины, стыда, отвращения за свое участие в них. Для подобных людей характерно осознание добровольно возложенной на себя «миссии» спасения мира, мысль о благородных альтруистических обязанностях, позволяющих реализовать агрессивные стремления. Это «синдром миссионера».

3. «Синдром камикадзе-шахэда» свойствен террористам-смертникам, уничтожающим себя вместе со своими жертвами в ходе террористического акта. К основным психологическим характеристикам таких людей относится экстремальная готовность к самопожертвованию. Террорист - «камикадзе» счастлив возможности отдать свою жизнь и унести на тот свет с собой как можно больше врагов. Для этого он должен как минимум преодолеть страх собственной смерти. Многочисленные свидетельства говорят, что террористы боятся не самой смерти, а связанных с нею обстоятельств: ранений, беспомощности, вероятности попадания в руки милиции, пыток, издевательств. Вот почему террористы скорее готовы к самоубийству, чем к самосохранению. Поскольку реально они присваивают себе право распоряжаться чужими жизнями (жизнями своих жертв), то право распоряжаться собственной жизнью подразумевается автоматически (Ольшанский, 2002, с. 145-154).

Психолог Тель-Авивского университета Ариэль Мерари считает, что в мире достаточно религиозных фанатиков, но в реальности немногие из них готовы пожертвовать собой. Десять лет назад А. Мерари взял интервью у члена террористической организации «Хамаз», друг которого погиб сознательно при совершении террористического акта. Опрашиваемый выразил надежду, что его другу хорошо в раю. Однако он сам не хотел бы погибнуть подобным образом. А. Мерари отмечает, что этот человек выражает мнение многих террористов.

Террористические группы - это военизированные подразделения боевых организаций. Роли в группах распределены таким образом: инициаторы, организаторы и исполнители террористических актов. В тени за пределами группы стоят заказчики и финансисты террористических актов. Преступные группы характеризуются следующими чертами:

1) разделением ролей, выполняемых членами группы;

2) наличием лидера;

3) общностью цели и совместной деятельности;

4) устойчивыми межличностными отношениями и сплоченностью группы;

5) психологическим единством группы, выражающимся в субъективном понятии «мы».

Слабым звеном в организации преступной, в том числе и террористической группы, - отмечает В.П. Илларионов, - является обязательное наличие в ней индивида, уступающего лидеру в силе характера, степени агрессивности, отличающегося трусостью, а также наличием чувств взаимного недоверия и подозрительности, усугубленных экстремальностью ситуации. Лидер группы обычно испытывает особую подозрительность к соучастникам, которые могут «предать» (Илларионов В.П. Переговоры с преступниками. - М, 1993, с. 93-94). Поэтому он должен постоянно контролировать своих соучастников. В группах, где высока взаимная подозрительность, частота конфликтов обычно превышает обычный средний уровень конфликтности. Психологические особенности террористической группы важно знать при проведении их захвата или ведения переговоров по освобождению заложников.

Взаимоотношения террористов с захваченными заложниками является сложным социально-психологическим явлением. Все россияне были свидетелями драматических событий, произошедших с 23 по 26 октября 2002 году в Москве. Террористическая группа под командой М. Бараева захватила более 700 заложников в театральном центре на Дубровке. Группа требовала прекращения военных действий в Чечне и проведения переговоров с лидерами боевиков. На примере данной экстремальной ситуации разберем особенности взаимоотношений террористов с заложниками и психологию людей, волею террористов ставших заложниками.

Взаимодействие террористов с заложниками можно разложить на несколько этапов. Каждый этап отличается своей социально-психологической спецификой.

Первый этап - захват заложников, характеризующийся молниеносными действиями террористов и полной неожиданностью для заложников. Заявление террористов о том, что присутствующие в театре захвачены в заложники.

Второй этап - подчинение террористами воли заложников путем запугивания. Агрессивные действия террористов, выстрелы, запах пороха, угрозы предназначены для того, чтобы мгновенно сломить волю заложников, отнять надежду на скорое спасение. Организация охраны заложников, постоянного наблюдения за поведением.

Третий этап - недопущение открытой паники среди заложников. Средством этого может быть избиение или даже расстрел паникера. Внутренняя психологическая паника закрадывается в душу заложника.

Четвертый этап - введение жестких норм поведения заложников, диктат того, что можно, а что нельзя делать.

Пятый этап - оповещение внешнего мира о захвате заложников. В театральном центре на Дубровке террористы разрешили заложникам поговорить по телефону со своими родственниками и знакомыми. Затем мобильные телефоны были у заложников отобраны.

Шестой этап - сортировка заложников с целью разрушить установившиеся межличностные связи. Террористы отделили мужчин от женщин, детей от взрослых, россиян от иностранцев.

Седьмой этап - организация террористами жизни заложников, обеспечение питания, сна и пр.

Восьмой этап - адаптация заложников к экстремальной ситуации, наступление усталости, притупление чувств.

Девятый этап - возникновение у заложников состояния депрессии, возможны эмоциональные срывы, как со стороны заложников, так и со стороны террористов.

Десятый этап - освобождение заложников и уничтожение террористов.

После освобождения у заложников возникает посттравматический синдром. У каждого освобожденного заложника этот синдром проходит по-своему. Анализ ситуации в театральном центре на Дубровке показывает, что легче переносит ситуацию заложничества тот человек, который постоянно чем-то занят. Важная задача заложников - это постоянное сохранение познавательной активности, стремления к познанию. Пример журналистки Ольги Черняк является показательным. Она внимательно отслеживала действия террористов, анализировала ситуацию, запоминала, кто пришел, кто что сказал, кто как был одет. Она постоянно общалась с окружающими людьми, оказывала им психологическую помощь. В результате после освобождения Ольга одной из первых пришла в себя, вышла из состояния стресса и смогла дать интервью журналистам по телевидению.

Психологически заложники могут реагировать на стрессовую ситуацию трояким образом. Первый тип реакции - большинство заложников морально подавлены, переживаемые ими страдания заглушают все остальные чувства, познавательные ориентации минимизированы. Второй тип реакции - среди заложников могут выделиться лидеры. Как правило, это уравновешенные, стойкие, выдержанные люди, помогающие другим выжить и выстоять в этой ситуации. Пример подобного поведения мы видели в сложной ситуации захвата заложников на Дубровке. Мария Школьникова, врач-кардиолог, профессор, проявила свои лидерские способности, организовала сбор подписей среди заложников в поддержку требований террористов. Для того чтобы она передала эти требования, террористы отпустили ее одну из первых. В данном случае террористы поступили в соответствии с одной из заповедей терроризма: от группы заложников необходимо отсекать их лидеров и постоянно тасовать, изменять состав групп заложников для того, что они не смогли организовать сопротивление. Третий тип реакции - отчаяние, истерические припадки, безрассудное поведение, провоцирующее остальных заложников на эмоционально неуравновешенные реакции.

Люди, ставшие заложниками, испытывают серьезную трансформацию психики. Во-первых, практически у всех возникает ощущение нереальности ситуации. Они не могут до конца поверить, что оказались в таком безвыходном положении, не имеют возможности сами распоряжаться своей судьбой, действиями, поведением, что они фактически стали рабами жестоких, агрессивных людей. Во-вторых, у заложника возникает протест против заточения, проявляющийся в открытой или скрытой форме. Часто не выдержав стресса, люди пытаются бежать, даже если это бессмысленно, так как побег одного или нескольких заложников может вызвать агрессивные действия со стороны террористов в отношении оставшихся. Взбунтовавшийся заложник может броситься на террориста, попытаться вырвать у него оружие. Подобные действия, как правило, не бывают успешными, так как одиночное сопротивление террористам неэффективно. Эффективно только организованное, хорошо спланированное сопротивление, которое под силу хорошо подготовленным группам правоохранительных органов.

Стокгольмский синдром - психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать захватчикам или даже отождествлять себя с ними.

Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Биджероту (Nils Bejerot), который ввёл во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года.

При долгом взаимодействии заложников и террористов в поведении и психике заложников происходит переориентация. Появляется так называемый «Стокгольмский синдром». Впервые он был обнаружен в столице Швеции. Ситуация сложилась следующим образом. Два рецидивиста в финансовом банке захватили четырех заложников - мужчину и трех женщин. В течение шести дней бандиты угрожали их жизни, но время от времени давали кое-какие поблажки. В результате жертвы захвата стали оказывать сопротивление попыткам правительства освободить их и защищать своих захватчиков. Впоследствии во время суда над бандитами освобожденные заложники выступали в роли защитников бандитов, а две женщины обручились с бывшими похитителями. Такая странная привязанность жертв к террористам возникает при условии, когда заложникам не причиняется физического вреда, но на них оказывается моральное давление. Например, в ходе захвата отрядом Басаева больницы в Буденновске заложники, несколько дней пролежавшие на полу больницы, просили власти не начинать штурма, а выполнить требования террористов.

«Стокгольмский синдром» усиливается в том случае, если группу заложников разделили на отдельные подгруппы, не имеющие возможности общаться друг с другом.

Своеобразная ситуация, провоцирующая «Стокгольмский синдром», многократно описана в литературе, отражена в художественных фильмах. Впервые психологическая привязанность заложника к своему сторожу представлена в кинофильме по повести Лавренева «Сорок первый». Затем во французском фильме «Беглецы» с участием известных актеров Жерара Депардье и Пьера Ришара показано возникновение нежной дружбы между неудавшимся террористом (герой Ришара) и бывшим бандитом, ставшим его заложником (герой Депардье). В знаменитом американском фильме «Крепкий орешек» с участием Брюса Уиллиса ситуация последствий «Стокгольмского синдрома» обыгрывается более драматично. Один из заложников проявил солидарность с террористами, предал своих товарищей, выдал жену сотрудника полиции (героя Уиллиса). После этого он был хладнокровно застрелен террористами. Этот пример показывает нам, насколько рискованным является общение заложников с террористами.

Психологический механизм стокгольмского синдрома состоит в том, что в условиях полной физической зависимости от агрессивно настроенного террориста человек начинает толковать любые его действия в свою пользу. Известны случаи, когда жертва и захватчики месяцами находились вместе, ожидая выполнения требований террориста. Если никакого вреда жертве не причиняется, то в процессе адаптации к данной ситуации некоторые люди, почувствовав потенциальную неспособность захватчиков причинить им вред, начинают их провоцировать. Однако любые высказывания о слабости террористов, угрозы отмщения, неминуемого разоблачения и привлечения к уголовной ответственности могут оказаться очень опасными и привести к непоправимым последствиям.

Наиболее ярко «Стокгольмский синдром» проявился во время захвата террористами посольства Японии в Перу. В резиденции японского посла в Лиме, столице Перу, 17 декабря 1998 года проходил пышный прием по случаю дня рождения императора Японии Акохито. Террористы, появившиеся в виде официантов с подносами в руках, захватили резиденцию посла вместе с 500 гостями. Террористы являлись членами перуанской экстремистской группировки «Революционное движение имени Тупака Амара». Это был самый крупный за всю историю захват такого большого числа высокопоставленных заложников из разных стран мира, неприкосновенность которых установлена международными актами. Террористы требовали, чтобы власти освободили около 500 их сторонников, находящихся в тюрьмах.

Сразу после захвата президента Перу Альберто Фухимори стали обвинять в том, что он не обеспечил надежной охраны посольства. Лидеры западных стран, чьи граждане оказались в числе заложников, оказывали на него давление и требовали, чтобы безопасность заложников была приоритетной целью при их освобождении. Но ни о каком штурме посольства, ни о каких других силовых мерах освобождения заложников речи не шло. Спустя сутки после захвата резиденции террористы освободили 10 узников - послов Германии, Канады, Греции, советника по культуре посольства Франции. Террористы договорились с дипломатами, что те станут посредниками на переговорах между ними и президентом А. Фухимори. Президент мог либо подключиться к переговорам с террористами, на чем те настаивали, либо пытаться освободить заложников силой. Но штурм посольства не гарантировал сохранения жизни заложников.

Через две недели террористы освободили 220 заложников, сократив число своих пленников, чтобы их легче было контролировать. Освобожденные заложники своим поведением озадачили перуанские власти. Они выступали с неожиданными заявлениями о правоте и справедливости борьбы террористов. Находясь долгое время в плену, они стали испытывать одновременно и симпатию к своим захватчикам, и ненависть и страх по отношению к тем, кто попытается насильственным способом их освободить.

По мнению перуанских властей, главарь террористов Нестор Картолини, бывший текстильный рабочий, был исключительно жестоким и хладнокровным фанатиком. С именем Картолини была связана целая серия похищений крупных перуанских предпринимателей, от которых революционер требовал денег и других ценностей под угрозой смерти. Однако на заложников он произвел совершенно иное впечатление. Крупный канадский бизнесмен Кьеран Мэткелф сказал после своего освобождения, что Нестор Картолини - вежливый и образованный человек, преданный своему делу.

Захват заложников продолжался четыре месяца. Положение заложников стало ухудшаться. Некоторые заложники приняли решение вырваться на свободу своими силами. И только А. Фухимори, для которого пойти на поводу у террористов и освободить их соратников из тюрьмы было решительно неприемлемо, казалось, бездействовал. В стране его популярность упала крайне низко. Бездействие президента возмущало мировое сообщество. Никто не знал, что группа специально подготовленных людей рыла под посольством тоннель. По совету освобожденных ранее заложников штурм посольства начался во время футбольного матча, который в определенное время суток вели между собой террористы. Группа захвата просидела в потайном тоннеле около двух суток. Когда начался штурм, то вся операция заняла 16 минут. Все террористы во время штурма были уничтожены, все заложники - освобождены.

Синдром заложника - это серьезное шоковое состояние изменения сознания человека. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов. Они знают: террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы. Заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против террористов, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны террористов. Антитеррористическая акция по освобождению заложников представляет для них более серьезную опасность, чем даже для террористов, которые имеют возможность обороняться. Поэтому заложники психологически привязываются к террористам. Для того чтобы исключить когнитивный диссонанс между знанием о том, что террористы - опасные преступники, действия которых грозят им смертью, и знанием о том, что единственным способом сохранить свою жизнь является проявление солидарности с террористами, заложники выбирают ситуационную каузальную атрибуцию. Они оправдывают свою привязанность к террористам желанием сохранить свою жизнь в данной экстремальной ситуации.

Такое поведение заложников во время антитеррористической операции очень опасно. Известны случаи, когда заложник, увидев спецназовца, криком предупреждал террористов о его появлении и даже заслонял террориста своим телом. Террорист даже спрятался среди заложников, никто его не разоблачил. Преступник вовсе не отвечает взаимностью на чувства заложников. Они являются для него не живыми людьми, а средством достижения своей цели. Заложники же, напротив, надеются на его сочувствие. Как правило, «Стокгольмский синдром» проходит после того, как террористы убивают первого заложника.

Наибольшую трудность представляют переговоры с террористами. «Переговоры с преступниками» - такого понятия нет в уголовном праве. Представители государственных или правоохранительных органов вступают в переговоры в двух случаях: в случае захвата заложников и в случае похищения людей. Сохранение жизни людей, ставших жертвами террористов, является высшей целью работы этих органов.

Переговоры с террористами принципиально отличаются от переговоров в межгосударственной или деловой сферах. Отличие заключается в том, что у террористов и у представителей государственных органов (переговорщиков) имеются диаметрально противоположные интересы. Каждая сторона старается выиграть, допустив минимальное количество уступок и компромиссов. Напротив, в межгосударственной или деловой сферах переговаривающиеся стороны имеют общие интересы. Стараясь достигнуть своих целей, каждая из сторон принимает во внимание интересы другой. Так на основе сочетания взаимных интересов можно эффективно построить процесс успешных переговоров. В переговорах же с террористами такая стратегия, известная в науке как стратегия «переговоров без поражения», недопустима. Удовлетворяя требования террористов, переговорщики могут нанести вред как заложникам, так и всему обществу в целом. Потому стратегия таких переговоров нацелена на победу, полное подчинение интересов террористов интересам государства и общества. Негативные последствия тотальных уступок при переговорах с террористами мы наблюдали на примере договоренности В.С. Черномырдина с террористами, захватившими больницу в Буденновске в 1996 году. Хотя заложники были освобождены, однако победа террористов отозвалась тревожным набатом в 1999 году при взрыве жилых домов, в 2002 году при захвате театрального комплекса на Дубровке, в 2003 году при подрыве людей на стадионе в Тушине в Москве.

В ситуации захвата заложников террористами действия правоохранительных органов проходят следующие стадии:

1. Стадия ориентации в ситуации, вступление в контакт с террористами. В процессе переговоров привлекаются к работе психологи, психиатры, культурологи, этнологи, антропологи. Специалисты помогают разобраться в личности преступников, определить стратегию и тактику дальнейшей / работы, оценить приемлемость требований.

2. Стадия проведения переговоров. С целью эффективного проведения переговоров необходимо неукоснительно придерживаться следующего принципа: «Командиры не ведут переговоры, переговорщики не командуют». Возникла самостоятельная профессия - переговорщики. Как отмечает В.П. Илларионов, в нашей стране, к сожалению, данный принцип нарушается. Руководители государственных или правоохранительных органов часто подключаются к процессу ведения переговоров без должной необходимости. Подобное вмешательство часто приводит к регрессии переговорного процесса, отказу от всего того, чтобы было достигнуто профессиональными переговорщиками.

3. Стадия освобождения заложников. Освобождение может быть осуществлено двумя путями: в результате переговоров или в результате силовой акции.

4. Стадия подведения итогов, оценки действий, накопление опыта.

«Ведение переговоров - это тяжелый, напряженный труд, связанный с большими нервными перегрузками. В случаях длительных переговоров необходимо проводить периодическую смену переговорщиков (иметь дублеров), создать им условия для отдыха, питания, оказания медицинской помощи. В помещении штаба переговоров должны находиться только те, кто задействован в этом мероприятии, а также руководители операции по освобождению заложников. К сожалению, практика свидетельствует о другом. В помещении, где работают переговорщики, нередко бывает многолюдно, шумно, что мешает спокойному ведению диалога», - отмечает В.П. Илларионов (Илларионов В.П. Переговоры с преступниками. - 1993, с. 59). В Германии, например, переговоры с преступниками с целью освобождения заложников, предупреждения террористических актов, взрывов, поджогов, массовых отравлений и других тяжелых преступлений стали самостоятельным направлением оперативно-профилактической деятельности правоохранительных органов, в первую очередь полиции. В связи с этим решены вопросы штатного, методического, технического, психолого-педагогического обеспечения.

В.П. Илларионов выделяет следующие этапы ведения переговоров с террористами:

1. Этап, во время которого обобщается первоначальная информация о ситуации, требующей ведения переговоров, принимаются решения об их ведении, выделяются переговорщики, собираются дополнительные данные о возникшем конфликте, определяется тактика ведения диалога, устанавливаются контакты с преступниками, достигается стабилизация обстановки.

2. Этап захвата позиций: организуются силы и средства, обеспечивающие общественную безопасность, возможность разрешения конфликта силой, в то же время путем психолого-педагогического воздействия обеспечивается склонение преступников к отказу от преступного замысла.

3. Этап, в процессе которого организуется обсуждение выдвинутых требований, их приемлемости, поиск компромиссов, нахождение вариантов решения, торг, психологическая борьба.

4. Этап достижения полного или частичного соглашения, определение путей его реализации, анализ проведенной работы.

На всех этапах переговоров необходимо иметь в виду, что уменьшение числа заложников, в первую очередь детей, женщин, больных и пожилых людей, является основной темой переговоров. Каждый освобожденный заложник - успех, достигнутый переговорщиками (Илларионов, 1993, с. 71).

Трудности в работе переговорщиков возникают из-за специфичности общения с преступниками. Террористы применяют широкий арсенал способов коммуникативного давления: ультимативность требований, завышенные требования, срочность их исполнения, уход от конкретных предложений, ложные акценты в изложении своей позиции, принижение и оскорбление личности партнеров по переговорам, угрозы, отказ от достигнутых соглашений, двойное их толкование. Мастерство переговорщиков состоит в умении обнаружить и устранить коммуникативные уловки террористов, переиграть их в словесном бою. Переговорщики могут использовать следующие способы:

1. Переговоры для прикрытия: используются для того, чтобы задержать силовые действия вооруженных преступников. Во время таких переговоров проводятся поисковые, разведывательные, оперативные мероприятия.

2. Имитация переговоров: проводится в том случае, когда приходится иметь дело с душевнобольным человеком. Здесь отсутствует субъект переговоров, реагирующий на логическую составляющую диалога и отдающий отчет в содеянном. Имитация переговоров направлена на снятие агрессивности поведения.

3. Переговоры в ситуации межэтнических конфликтов проводятся с помощью привлечения противоборствующих сторон. В качестве нейтральной стороны эффективно использовать переговорщика - посредника (медиатора). В задачу посредника входит организация процесса переговоров противоборствующих сторон, но не само проведение переговоров.

Переговоры, основанные на законе и нормах нравственности, отмечает В. Горбунов, - это один из ненасильственных способов борьбы с преступностью во имя гуманной цели - освобождения людей. Исключительно важен правильный подбор переговорщиков. Подбор осуществляется на добровольной основе с учетом индивидуальных особенностей кандидатов, их умения разговаривать и думать в экстремальных ситуациях. Особое значение имеют такие качества личности, как наблюдательность, быстрота реакции, способность сохранять самообладание в любой ситуации, эмоциональная устойчивость. Важно также наличие интеллектуальных и коммуникативных способностей. Практика показывает, подчеркивает В. Горбунов, что именно террористы часто сами выбирают тех, с кем хотят вести переговоры. Нередко возникает необходимость в переводчиках. Однако переводчики, как правило, не только переводят высказывания, но и интерпретируют полученные тексты. Поэтому работа переговорщика с переводчиком представляет особую трудность, так как существует опасность искажения смысла сказанного или написанного террористами.

Люди, привлекаемые к переговорам, - часто это бывают представители общественности, работники средств массовой информации, священнослужители, родные и близкие преступников, депутаты, руководители учреждений, где произошел захват заложников, - должны получать предварительный инструктаж. Важно, чтобы они вели себя осмотрительно и сами не пополнили число заложников (Горбунов В. Во имя спасения людей/ Преступление и наказание. №7, 1999).

В работе переговорщиков с террористами можно сформулировать четыре основных правила:

1. «Никогда не говори «никогда»». Общаться с террористом необходимо в положительно окрашенных словах, предложениях. Не следует говорить террористу: «Нет», «Я не могу», «Это невозможно, нельзя».

2. «Разговаривай постоянно. Когда люди разговаривают, оружие не стреляет». Разговаривать с террористами необходимо все время, не используя долгих пауз. Желательно поддерживать контакт с террористами постоянно.

3. «Не оценивай и не принижай личность». Психологическая оценка личности террористов во время переговоров недопустима. Реакция на требования террористов должна быть максимально корректна. Переговорщик должен стараться использовать такие обороты речи, как «Я верю тебе, я постараюсь помочь, я готов выслушать тебя, я готов говорить с тобой». Следует помнить, что в достижении договоренности заинтересованы, прежде всего, террористы, взявшие заложников.

4. «Не заставляй слишком долго ждать». Долгое ожидание выполнения своих требований озлобляет террористов. В то же время нельзя применять никаких силовых действий, если захватчики заложников доказали, что они готовы их убивать. Поэтому стратегия и тактика работы переговорщика представляется крайне сложной и ответственной.

***

Актуальность проблемы терроризма в современном мире будет возрастать. В связи с чеченским конфликтом в нашей стране эта проблема особенно важна. По свидетельству известной журналистки Анны Политковской, после событий захвата заложников в Москве в октябре 2002 года в сознании чеченского народа произошла героизация погибших террористов, особенно женщин. «Месяцы после «Норд-Оста» показали, что поступок самоубийц - именно этот тип поведения - перечеркнул вековое, традиционное, укорененное и казавшееся абсолютно незыблемым. Женщина, пришедшая убивать беззащитных, стала властительницей дум мужчин». Активное включение женщин в террористическую деятельность показали события июля 2003 года. Две женщины-шахэдки взорвали себя и постарались подорвать зрителей рок-концерта на стадионе в Тушине.

Проблема терроризма хоть и имела место в мировой истории раньше, однако на современном этапе она начинает приобретать новое глобальное значение. Корни терроризма заложены не только в экономических, но и в исторических и этнокультурных проблемах. Потому для психологов изучение источников терроризма и способов его предотвращения становится особенно важным.

Список источников и литературы

1. Почебут Л.Г. Социальная психология толпы. - СПб., 2004.

2. Витюк В.В. Эфиров С.А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. М., Наука. 1987.

3. Гевелинг Л.В. Коррупционные формы политического финансирования: материальная основа распространения терроризма // Финансовый мониторинг потоков капитала с целью предупреждения финансового терроризма. - М.: Изд-во МНЭПУ, 2005, с. 111-142.

4. Ильясов Ф.Н. Терроризм - от социальных оснований до поведения жертв // Социологические исследования. 2007. №6. С. 78-86.

5. Ткачев П.Н. Терроризм как единственное средство нравственного и общественного возрождения России // Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. Документальная публикация. Ред. Е.Л. Рудницкая. М., Археографический центр, 1997.

6. Хофман Б. Терроризм: взгляд изнутри = Inside terrorism [пер. с англ.] - М.: «Ультра-культура». 2003.